Александр ОЛЕШКО: «Сделать этот мир лучше»

Интервью? Скорее разговор, беседа. Так уж как-то пошло в тот вечер. После того, как заслуженный артист России Александр Олешко прочитал в Русском драматическом театре имени М.Ю. Лермонтова сказки Шарля Перро «Красная Шапочка» и «Кот в сапогах» под музыку, исполняемую оркестром Хакасской республиканской филармонии. Праздник для детворы окончился, но душа требовала продолжения. Под звуки вопросов и аккомпанемент ответов.

— Александр Владимирович предлагает совместить интервью с ужином, — объяснила пресс-атташе Хакасской республиканской филармонии Марина Грибкова, которая курировала пребывание артиста в столице Хакасии.  
Так мы и оказались в одном из ресторанов Абакана.

Уху, рыбу и... дачу!

Уже при встрече я невзначай бросил фразу:
— Мы с вами полные тёзки.
Тогда показалось, что он этого не запомнил. Уж больно болезненным был вид артиста. Недомогает, мыслями как будто где-то далеко. Но, как оказалось, я ошибался. Оставленный чуть позже автограф пролил не ясность, а бальзам на душу: «Александр Владимирович! От души признателен за тонкое понимание меня. За бережное отношение ко всему хорошему. Чистому. Светлому. Долголетия, энергии. С уважением, Александр Владимирович (Олешко).» Смайлик, цветочек... Какое тут к чёрту интервью. Разговор, беседа... Назовите, как хотите. Неизменным останется одно — собеседник, который, несмотря на простуду, днём во время пресс-конференции ответил на вопросы журналистов, а вечером нашёл в себе силы не обидеть отказом автора этих строк. И хотя был, по понятным причинам, не в очень хорошем настроении, как настоящий работяга присел за столик и словно перед камерой отработал все дубли, что ему уготовила судьба.
— Таймень в сметанном соусе, вы сказали? — задумался он при виде официанта. — А можно просто жареную рыбу. Без всяких вот этих усложнений. Или такого не бывает? Нет такого? Нет, стейк сёмги не хочу. А можно всё-таки её пожарить? Можно? Что ещё? Просто салатик и чай. И будьте любезны в чайничке воды принести. Мне нужно развести все эти жаропонижающие.
— А какой вам салат? — ручка официанта нависла над блокнотом.
— Можно обычный, овощной? Со сметаной. А есть у вас первое какое-нибудь?
— Суп «Егерь». Солянка. Борщ сибирский.
— А уха какая-нибудь есть?
— Есть. Из хариуса и тайменя.
— Во, уха. Ладно? Всё.
Александр Владимирович разбавляет порошки, а Марина Грибкова в это время предлагает ему ещё одно лекарство от простуды.
— Я не настаиваю, — объясняет она, как пользоваться лечебным средством. — Но вдруг поможет...
— Спасибо вам огромное, я всё это проделаю.
— Мне надо идти... Спасибо за ваше искусство и за ваше отношение. Хочется, чтобы у вас остались только хорошие впечатления о нашем городе. И чтобы вы захотели к нам приехать ещё раз.
— А у меня только хорошие впечатления. Мне всё понравилось. Главное, чтобы людям понравилось.
— Выздоравливайте, пожалуйста.
Она уходит, а вот официант ждёт следующих пожеланий:
— Вам что-то ещё надо?
— Надо! — вдруг восклицает Александр Олешко, что я невольно бросаю на него пристальный взгляд. — Ещё здоровья, долголетия, счастья. И дачу я хочу ещё. Дачу!
— Хорошо, — улыбаясь, кивает официант.
При таком раскладе и я не удерживаюсь:
— Тогда я тоже закажу себе... дачу.
С улыбкой на лице, согласитесь, всегда легче начинать разговор, беседу, интервью. И когда ты слышишь: «Так, я готов...», хочется воскликнуть: «Внимание, съёмка! Дубль первый! Но сначала — презент!»
— Вам от министерства культуры Хакасии преподнесли сувениры. Я тоже не с пустыми руками... Хочу подарить книгу «Глазами профи-нциала», в которой собрал собственные статьи за последние 15 лет. Есть в ней о людях очень известных, есть об обычных работягах, которых мало кто знает даже в Хакасии. Я её Александру Розенбауму презентовал и Максиму Аверину, когда они приезжали в Хакасию. Вот один экземпляр и вам дарю, а на другом, если можно автограф. Но это после... — откладываю в сторону книжку.

Киношный гамбит

— Сначала хотелось бы поговорить о сказках, которые вы рассказываете под музыку. Что вы чувствуете сейчас, когда всё уже прошло...
— Нет, не прошло. Всё только начинается. Жизнь впереди. Огромное количество планов, встреч и энергии. И желание преобразить вокруг себя пространство. Поэтому жизнь свою и работу рассматриваю как миссию. Выход к людям — это как возможность что-то лучшее в их душе и сознании пробудить. Тревоги изгнать. Надежду подарить. Мне не важно, через какой вид искусства разговаривать со своим зрителем. Будь то спектакли в Театре имени Вахтангова или телевизионные шоу. Или песни в своём сольном концерте. Сказки под музыку читаю самые разные. С самыми разными оркестрами. Важно настроить диалог между человеком, который на сцене, и человеком, который в зрительном зале. Этот диалог, к сожалению, многими моими коллегами за последние 20 лет был прерван. Каждый существовал в собственном мире. Где-то там какой-то зритель. Где-то там какой-то артист. Безусловно, эти слова не про всех. Есть много ответственных, талантливых людей, которые понимают, что если тебе «дадены» какие-то качества, способности, таланты, — это не твоё, переработай и верни людям. Вот, собственно, этим я и занимаюсь.

— В любом состоянии.
— В любом.

— Вы начали сниматься ещё в начале 1990-х. А для меня как актёр появились с выходом фильма «Турецкий гамбит». Там немыслимое количество звёзд играло, но роль жениха главной героини с плохим зрением запомнилась особо. Вы так мастерски всё сделали... Хотя я тогда даже не знал, кто его играет.
— Многие и до сих пор не знают. Фильм замечательный. И роль замечательная.

— А как вы туда попали?
— Я до этого снимался у Джаника Файзиева в «Остановке по требованию». С Машей Ароновой мы играли семейную пару. А до «Остановки...» я всё у того же Файзиева снимался в замечательном телевизионном фильме «Старые песни о главном-2». Играл эпизод без слов в сцене, где Мазаев, Фоменко и Рыбин поют песню «На безымянной высоте». Играл я солдатика, который подбегает к Никоненко. И так я хотел понравиться режиссёру! Так я хотел показать, что люблю работать, как я предан этому процессу, что был готов на всё. Мне говорят: «На тебе банку с тушёнкой. Ты как будто её ешь...» Я думаю: «Что значит: как будто? Я буду есть по-настоящему!» И я холодную тушёнку ел ложками. Вот сколько было дублей, столько я её и ел. Дублей семь, наверное. Там была технически сложная постановочная история. Этот номер снимали одним кадром. Без монтажа. Оператор долго-долго шёл по декорации. Шёл спиной. Его вели проводники. Потом в какой-то момент, когда он останавливался, к нему прикрепляли ремни и поднимали в воздух. Это вообще ноу-хау! Удивительное дело для 1990-х годов. Очень было круто!
Так вот попробуйте сами дома съесть банку тушёнки. Холодную. А после одной — ещё шесть. Я посмотрю, что с вами будет. Мне при слове «тушёнка» становится теперь плохо. Но вспоминаю я это с такой радостью. С таким волнением. Поэтому, когда Джаник каждый свой последующий проект придумывал, говорил мне: «Ты мой талисман». И если в этом проекте было место для меня, он мне его отводил.
Но в «Турецком гамбите» он не собирался меня снимать. И говорят, кстати, роль шифровальника Яблокова очень хотел сыграть Марат Башаров. И что произошло... Я шёл по Мосфильму... У меня была копна кудрявых волос. А я шёл к парикмахеру — чтобы постричься... Стоит Джаник. Говорит: «Ну-ка стой. Ты куда идёшь?» — «Стричься». — «Не стригись. Ну-ка зайди сюда, в павильон». И сделали фотопробы. «Ну-ка разные очки». Потом сделали видеопробы. «Будешь, — говорит, — сниматься. Только не стригись».
Для съёмок он мне хотел дать очки без диоптрий. А я настоял на плюс 6. Было очень физически больно, потому что... Вот сами попробуйте... Через минуты три начинает сильно болеть голова. Потому что диоптрии. Но это так удобно. Ты не видишь ничего и никого. И ты в своём каком-то мире существуешь.

— Теперь понятно, почему вы так убедительно сыграли эту роль.


— Мне это сильно помогло.
Снималась картина в Болгарии. В замечательной компании актёров. Если когда-нибудь кто-нибудь возьмётся собирать палитру моих удачных ролей, то вот этот фильм надо включить обязательно... Пожалуй, одна из самых ярких лент. Мне очень нравится.

— Кого там только не было — звезда на звезде, и тем не менее друг с другом сумели ужиться, а режиссёр справился с вами со всеми.
— Там не то чтобы уживались... Это был дорогостоящий проект... И болгарская сторона каждому актёру, который играл более-менее значимую роль, выделила отдельный вагончик. Такого у меня вообще не было до этого.

— Почувствовали себя человеком.
— На самом деле, чтобы почувствовать себя человеком, необязательно иметь вагончик. Но на съёмках для комфорта — это, конечно, очень удобно. Посидеть, полежать, текст поучить. Но атмосфера на съёмке была такая, что никто по своим вагончикам не сидел. Все кучковались друг у друга. Вот в моём вагончике... Помню, одна ночь была... В тот день снимали сцену допроса... И Гоша Куценко, и Даниэль Ольбрыхский, и Дмитрий Певцов, и Алексей Гуськов... Все были. И байки травили, и смеялись. Редко бывает, когда в таком счастье рождается фильм. Так что спасибо. Я его сам очень люблю.
До сих пор есть люди, которые, посмотрев «Турецкий гамбит» — а его часто показывают по телевизору, — говорят: «Слушай, мы только сейчас поняли. Неужели это ты?!» — «Да. Так вы же мне делаете комплимент как артисту». Потому что часто бывает: артист шагает из фильма в фильм и одно и то же делает. А тут, мне кажется, непохожие образы, роли. Мне это приятно.

— Я помню, в 2005 году в Абакан со спектаклем приезжали Людмила Гурченко и Сергей Шакуров. Я спросил, какие картины из последних им нравятся. Людмила Марковна назвала, кстати, «Турецкий гамбит». Вам с ней не удалось поработать?
— Немножко совсем.

Сохранять в себе человека

— Если быть точным, вы впервые снялись в кино в 1993 году. А как вы туда попали?
— Мы были студентами, и все хотели... Я сказал: все... Нет, не все. Я хотел работать в кино. Печатал фотографии, перепрыгивал через забор Мосфильма. Ходил по кабинетам. Раздавал свои фотографии и говорил: «Я очень хочу работать. Я готов на всё». И через два-три года на Мосфильме заработал соответствующую репутацию. «Это тот самый сумасшедший мальчик, который очень сильно хочет работать, — говорили про меня. — Ну давайте уже дадим ему какую-то работу». И давали какие-то эпизоды. Какие-то рольки, ролишки. Но сам факт того, что я оказывался на съёмочной площадке... Да ещё и у великих режиссёров! У Тодоровского! Фильм «Какая чудная игра». Боже мой, в холодину снимали где-то в Солнцево... Домик, который потом разрушили. Я бегал там с кларнетом. Условия невыносимые. Но Петру Ефимовичу так нравилась зима!.. Он очень любил, чтобы всё было натурально, естественно. И чтоб снег! И всё-всё-всё... И с какими артистами я там имел счастье быть рядом. Я даже придумал фразу Елене Яковлевой. Она бегает, значит, по лестнице. И кто-то её спрашивает: «Как дела?» Что ответить человеку, она не знает. Я говорю: «А вы скажите: «Пока не родила». Вот как школьники обычно говорят. И она сказала. В фильме фраза осталась. Для зрителя это не весть какой факт, а мне-то, знаете, как приятно: «Вот это я придумал для Елены Яковлевой...» И когда потом оказался в театре «Современник»... Я десять лет играл с ней в спектаклях... Кстати, 6 мая сыграем в 300-й раз спектакль «Вишнёвый сад». Десять лет! Вместе с Мариной Неёловой, с Гафтом, с Квашой, с Гармашом, с Суховерко... В общем, с блистательными просто артистами. Это такое большое моё счастье на самом деле. Сейчас вот оглядываюсь, думаю... Потрясающе! В Театре сатиры я играл с Гаркалиным, с Аросевой, с Мишулиным... Я прикоснулся к тому поколению совершенно других актёров. Других личностей.

— Именно таких уже не будет.
— Не будет, да. Совершенно других личностей. С совершенно другими творческими задачами и ощущениями. И я эту эстафетную палочку, считаю, подхватил. У меня, по крайней мере, есть ощущение того, каким должен быть артист. Тонкий зритель как раз чувствует, что я ему не вру.

— Скажите, а когда вы почувствовали, что уже точно не выпадете из этой профессии? Бывает же по-разному: снимают-снимают, а потом перестают. Не единственный случай можно назвать, когда человека надламывала невостребованность...
— В пять лет я сказал бабушке, а потом и родителям, что стану артистом. А в семь — говорю совершенно ответственно — понял, что больше меня ничего не может...

— ...заинтересовать.
— Не может так увлечь. Меня интересует многое. Я любознательный человек. Меня жизнь интересует. Меня интересуют разные профессии. Но так увлечь... И без чего я не смог бы жить. Вот в семь лет я понял, что не смогу без этого жить. Единственное, что в разные периоды жизни по объективным, субъективным причинам, обстоятельствам были разные ощущения от самого себя в искусстве. Через это проходит каждый человек. У кого-то появилась звёздная болезнь. Кто-то сошёл с ума по поводу своих каких-то исключительных качеств. Кто-то перестал узнавать своих однокурсников. Потому что он стал якобы великим.
Со мной звёздная болезнь случилась в 18 лет. И очень быстро меня покинула. Просто мне это показалось смешным. Был период, когда я работал телеведущим... И одномоментно... Вот кто это не почувствовал, тот не поймёт. Когда вот сегодня ты ходишь по улице... Ну ходишь и ходишь. А завтра одномоментно все вокруг что-то говорят про тебя или тычут пальцем в твою сторону: «Вот он в прямом эфире...» И так вся Москва и Московская область.
Может, мне пойти подработать (обращает внимание на звуки из зала, где отмечается свадьба)? Спеть чего-нибудь... Или провести конкурс. Переоденусь в блестящий пиджак... Они там обалдеют...

— Они там дар речи потеряют.
— Я, кстати, люблю иногда такие вещи делать. Совершенно бесплатно. Я как-то приехал на свадьбу к монтажёру, который работал над моим концертом. «Что у тебя там?» — спрашиваю. «Да у меня свадьба через неделю...» А человек-то неплохой. «Чё мне, думаю, стоит...» Узнал через третьих лиц, где они празднуют свадьбу. А она где-то там, в Подмосковье. В скромном кафе. И я туда приехал. В белом костюме. Они там все попадали. Спел шесть песен и уехал.
Ну так вот, я привык, что все ко мне бегут, что-то говорят приятное. И один раз в магазине подошёл человек. Подошёл и: «Простите, пожалуйста, закурить не найдётся?» А я ему: «Спасибо, спасибо». То есть я думал, что он ко мне идёт говорить очередную порцию комплиментов. А ему вообще дела до меня нет. Потом думаю: «Боже, как это смешно». И всё, быстро вернулся к себе. Сам для себя определил задачу. У меня есть тема моей жизни — сделать этот мир лучше, чище, добрее, мягче, прекраснее. Это тяжёлая задача, но вполне выполнимая. И многие творческие люди, опираясь на такую вот задачу, делали наш мир мягче, добрее, чище... Вот Юрий Никулин! Это редчайший пример того, как человек не-ве-ро-ятной популярности...

— И скромнейший человек.
— До такой степени скромнейший... И сделавший такое количество добрых дел. Оставивший после себя столько любви, что многие-многие-многие до сих пор при упоминании его имени плачут и говорят спасибо. Вот пример, понимаете? А когда какая-нибудь так называемая звезда что-то из себя начинает строить, хамить или... это... кхе... кхе...

— Но вам же по роду профессии всё равно приходится с ними общаться... Здороваться, в крайнем случае.
— Ну да. И вам тоже.

— Ну-у-у... кхе... нам-то проще здесь.
— Знаете, пускай это будет фактом их биографии. Главное — сохранить себя. Меня сегодня на пресс-конференции спросили: «Какое ваше самое большое достижение?» Я ответил: «Сохранять в себе человека». На сегодняшний день я с этим справился, справляюсь и, даст Бог, буду справляться. Никаких деформаций личности не наблюдается, понимаете?

— То, что мы сидим здесь и общаемся, — уже подтверждение ваших слов. Лично я был уверен, что никакого разговора не случится. Скажете, что устали...
— Я скажу: да, устал.

— Иногда просто договариваешься через организаторов, а потом выясняется, что «они устали, они не могут». Я уже к этому привык. И приятно удивлён, что сегодня всё получилось совсем иначе, спасибо.
— Интервью — часть нашей работы. Необходимо удовлетворять запрос зрителя, читателя. А если необходимо, так сиди и удовлетворяй.

— Хорошо, что вы так рассуждаете. Я вам другой пример приведу. Не буду называть фамилий. Просто артист. Приехал в Абакан с директором.
— Видите, я без директора приехал.

— И получилось так, что артист согласился дать интервью, а вот директору это не понравилось — время было позднее. Можно понять, конечно... Но артист-то добро дал, какие могут быть ко мне претензии? А в результате все стрелы критики полетели в меня. Всего не перескажешь, да и ни к чему. Скажу лишь одно: я пытался объяснить, что все мы вместе пишем историю. В ответ мне сказали: «Я не готов жертвовать желудком артиста и своим ради вашего журналистского эгоизма. У вас тут не Москва — ресторан закроется и не поешь... А насчёт истории... Не знаю, какую вы пишите историю, а мы свою историю пишем на канале «Россия». На канале «Россия» я эту историю потом посмотрел. Но дело ведь в другом: интервью я взял, но в каком настроении — вот в чём вопрос. Он во мне всё перевернул, поставив с ног на голову, и ушёл.
— Знаете, есть такая фраза: когда меня обижают, я не обижаюсь, потому что в этот момент у того, кто меня обидел, начинается длинный и сложный разговор с Богом. Так что оставьте им этот разговор. Люди, настолько ленивы и примитивны... Они почему-то усиленно не хотят понять, что все мы — часть удивительного замысла. Ты появился на этой планете такусенький, масенький кусочек жизни, так сделай что-нибудь хорошее, доброе, и будет тебе счастье. Нет, человек усиленно сопротивляется этому счастью. Он делает какие-то гадости, зарабатывает себе болезни и так
далее.

Александр Владимирович ОЛЕШКО
Родился 23 июля 1976 года в Кишинёве. В 1991-м перебрался в Москву, где окончил Государственное училище циркового и эстрадного искусства с красным дипломом.
В 1999-м окончил Высшее театральное училище имени Б.В. Щукина. С того же года — в труппе Московского академического театра сатиры. С 2000-го — в труппе Московского театра «Современник».
Лауреат различных премий, конкурсов, в частности, Международной академией общественного признания был награждён орденом «Признание» за выдающиеся заслуги, Международной академией культуры и искусства награждён серебряным орденом «Служение искусству».
Работать на телевидении в качестве ведущего начал с 1993 года («Шпилька», «Музыкальная элита», «В тридевятом царстве», «Алфавит», «Большие», «Домашние сказки», «Минута славы», «Мультстудия», «Один в один», «Точь-в-точь»...).
Снялся в следующих фильмах: «Какая чудная игра», «Зависть богов», «Остановка по требованию», «Тайны дворцовых переворотов», «Остановка по требованию-2», «Кодекс чести», «Турецкий гамбит», «Звезда эпохи», «Рекламная пауза», «Слабости сильной женщины», «Обитаемый остров», «Возвращение мушкетёров, или Сокровища кардинала Мазарини», «Август. Восьмого», «Мужчина с гарантией»...
Заслуженный артист Российской Федерации.

Продолжение следует

 

Александр ДУБРОВИН

 
По теме
Огнеборцы Хакасии ликвидировали 6 пожаров - Республиканская телевизионная сеть В Абакане пожар произошёл внутри производственного здания. Прибыв на место вызова, дежурный караул обнаружил, что из помещения идёт густой дым.
Республиканская телевизионная сеть
Семья Гончаревич: династия врачей в трёх поколениях - Минздрав Республики Хакасия Общий медицинский стаж династии Гончаревич составляет 129 лет. Основатель трудовой династии – Вера Ивановна Гончаревич - врач высшей категории по физиотерапии, врач-иглорефлексотерапевт.
Минздрав Республики Хакасия
Правильное питание способно на многое - интервью с диетологом Зинаидой Коваленко - ИА Хакасия Статус: Реклама Фото: ИА "Хакасия" еrid: LatgBXF3T Все больше жителей Хакасии, прислушиваясь к советам специалистов и следуя своим внутренним желаниям, стремятся соблюдать правила здорового образа жизни.
ИА Хакасия
В Хакасии пройдет юбилейный джазовый фестиваль - ИА Хакасия Фото: Всероссийская мастерская музыки «Джаз в Хакасии» В рамках Всероссийской мастерской музыки «Джаз в Хакасии» в апреле отметят 30-летие музыкального фестиваля, ставшего основой масштабного творческого проекта в республике.
ИА Хакасия
Нажмите для предварительного просмотра изображения - Газета Хакасия Фото предоставлено Советом ветеранов Хакасская республиканская общественная организация ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов с прискорбием сообщает,
Газета Хакасия