В начале прошлой недели в своей почте я увидел записочку от коллеги с простеньким вопросом: «Как с хандрой борешься?» «Сдаюсь сразу!» – пронеслось в моей голове. Потом понял, что ответа ждет взрослый человек, и ему явно не до шуток.
Да и мне, в общем, тоже. На душе было скверно безо всякой причины, небо серое-серое, слякоть на тротуаре. Не хандра, а как-то еще безнадежней. И тут до меня доходит: Страстная неделя, так всегда в эти дни. Каждый год откуда-то накатывает невыносимая «серятина». На душе и в небе, в работе и между близкими… Я просто поделился своей догадкой в ответном письме, добавил сочувствия ради, что все пройдет. Для убедительности вместо точки воткнул смайлик.
Ответ был молниеносным: «Спасибо! То, что нужно. Хорошего дня!» День, правда, был неплохим до самого вечера. А вечером все снова, как ожидалось, стало пасмурным. Знакомое напряжение – как перед неизбежным ненастьем – нарастало с каждым днем, а жизнь распадалась на бессмысленные пункты и движения. И только в Чистый четверг какое-то подобие надежды ненадолго проглянуло в отмытые стекла. Покупаю яйца, изюм, муку, что-то еще.
В пятницу снова все плохо, все врозь и скорей бы под одеяло. Укладываюсь улиткой и недолго слушаю кухонные шорохи. Уже после полуночи жена на цыпочках хлопочет над формами и тестом. Делает она это, как самое важное в жизни. Лучше не входить… В третьем часу устало ложится рядом, нечаянно будит. Иду на кухню, а там шеренга уже вынутых из форм куличей. Большие и маленькие, пузатенькие, высокие, покрыты ровной золотистой корочкой. Удались.
Проходит ночь и еще полдня. Мы идем с соседями вместе в церковь через двор, протыкаем свечками белые головы куличей. Батюшка долго не задерживается, с молитвой машет кропилом, радостно разбрызгивая свежесть и святость на лица и снедь. Дома расставляем все это по блюдечкам-тарелочкам. Предвкушение – почти что праздник.
Гор я не двигаю, веры маловато. Но службу на ногах отстоять до утра сил хватает. Нахожу место в ряду, встаю, суетливо отвлекаюсь на все, что можно. Узнаю слова главных молитв, крещусь каждому «Господи, помилуй!». Украдкой гляжу на часы и понимаю наконец, про что это: помоги моему неверию. Снова верю, только когда слышу: «Христос воскресе!» За этим и шел.
Домой возвращаюсь ближе к пяти. На столе между нами яйца, кулич с зажженной свечой, бутылка красного вина. И кажется, что-то еще. Самое нужное, самое важное, чего так не хватало все эти дни.
Сергей ПАНФЕРОВ
газета "Абакан" Пасха репортаж сергей панферов № 14