Илья Переседов: Крым не наш — он ничей

С интервалом в год побывал в Симферополе, пообщался с местными журналистами, предпринимателями, молодежью, огляделся по сторонам. Впечатления неожиданные.

Год назад всё шло на ура: каждая встреча была полна воодушевления, повсюду рефреном звучало восторженное «Россия, Россия…» И когда в те дни мне попалась на глаза статья Мустафы Найема 2009 года, в которой он предупреждал киевские власти, что Крым ни разу не украинский, буду честным, я испытал злорадство. Спустя год мне не составит труда повторить от своего имени многие предостережения Найема, только на этот раз Кремлю.

Но обо всём по порядку.

Я прилетел в Симферополь одним днём прочитать лекцию местным журналистам. Самолёт «Уральских авиалиний» битком. Буквально нет ни единого места. Все – отдыхающие: молодые, пожилые… Каждый второй – нарочито городской и модный: с маленькими собачками, планшетами и современными рюкзаками, оснащенными сложной системой вентиляции спины.

Прибывших на выходе из терминала встречает толпа – натурально, стена из людей.
Тут тебе и бомбилы, и менеджеры отельчиков с именными табличками гостей, и загорелые родственники, поджидающие бледнолицее пополнение… Жажда жизни, приправленная страстью к наживе, бьет ключом…

Первый тревожный звоночек – таксисты. Даже те, кто приезжают по вызову от фирмы ­– дремучий колхоз: во время езды не выпускают из рук телефона, с которого при движении ухитряются звонить и отправлять SMS, быстро разгоняются – резко тормозят, выписывают на дороге узоры, постоянно кого-то обгоняя… Сервис даже не пытаются симулировать.

Проезжаем мимо здания «Макдоналдс» возле городского вокзала.
– Работает? – спрашиваю, увидев заветные буквы.
– Не, – отвечает лениво рулевой. – Как закрыли, так и всё .
– Жалко, – говорю. – Макдоналдс на отдыхе – часто единственное место, где можно быстро поесть без боязни отравиться.

Упоминание о мытарствах курортника не вызывает в водителе никакого сочувствия.

– Картошка там вкусная была, – бросает равнодушно. ­– И мороженное. А больше ничего. Я только пару раз туда и заглядывал за все годы.
– А кто-нибудь остался из сетевиков фастфуда? – уточняю.
– Никого нет, – отвечает водитель. – Только местные. Вернутся, наверное, – добавляет он после недолгой паузы.
– Пока санкции будут, не вернутся, – неосмотрительно роняю я.
Водитель взрывается:
– Да похер на забегаловки! Дороги бы починил кто! Разбили за зиму совсем: ездить невозможно. К приезду Медведева кое-как подлатали что-то, а так – кошмар. А это, – он кивает небрежно на очередной ларёк с шаурмой, мимо которого мы пролетаем, – не одни, так другие.

Это равнодушное «не одни, так другие», повторяемое на разные лады, будет преследовать меня эхом в разговорах с крымчанами всю поездку.

***

Четыре часа непрерывного общения с местными студентами и молодыми журналистами. Дважды за лекцию я вспоминаю о возвращении Крыма в состав России: один раз – в нейтральном ключе, второй – одобрительно. Оба раза слышу дежурный вежливый смех: никакого сочувствия или искренности. Словно это уже определенный политес или добрая традиция – улыбаться московским гостям, когда те радуются возвращению Крыма.

В процессе работы выясняю интересную подробность: никто из местных журналистов не стремится писать историю Нового Крыма – попробовать себя в роли летописца великих исторических свершений и фиксировать пошагово возвращение родной земли в отеческую гавань. Я задумываюсь и понимаю, что способен назвать в публичном пространстве ярких рассказчиков и защитников событий на Юго-Востоке Украины, но не могу вспомнить ни одного бытописателя перемен жизни Крыма.

За десять минут общения с аудиторией мы находим массу интересных тем: ЕГЭ, проблемы с водой, билеты по паспортам на междугородние автобусы… И никто из присутствующих не готов описывать от своего лица эти события для остальной России, чтобы за счёт внешнего интереса пытаться их здесь как-то исправить. Спрашиваю «почему» – отвечают неохотно, скомкано, но, если перевести на московский язык, получится «у нас тут своя атмосфера».

Православный миссионер из центральной России, приехавший в Крым в начале прошлогодних событий, чуть не плача, рассказывает мне тет-а-тет во время перерыва, что не может за год сподвигнуть местную публику на что-то патриотичное и неофициальное. Перепробовал всё – от перфомансов до кинопоказов. Его вывод неутешительный: маркировка «свой-чужой» значит в местном образованном сообществе больше, чем любые лозунги и флаги.

***

Аэропорт Симферополя практически отстроен с нуля. Новые терминалы – светлые, чистые, комфортные… Образцовый по вежливости и профессионализму персонал… Ни в одном ларьке с сувенирами во всём аэровокзале нет продукции с символикой «Крым наш!». Публика: треть – украинцы, две трети – россияне. Стоят в очередях друг около друга рядком-чередком…

На стойке регистрации переполох: молодой крымчанин спортивного вида оформляет транзит с вылетом за границу.

У него ЧП – на руках только российский паспорт, а украинский (sic!!) – в Москве. Непонятно, как он будет делать пересадку и попадать за рубеж по документу, который не признаётся иностранными юрисдикциями.

Эта ситуация не оставляет равнодушным никого из сотрудников аэропорта: все они прекращают регистрацию остальных пасажиров, быстро собирают консилиум и начинают коллегиально решать, как оформить парня так, чтобы он гарантированно попал в заветное иноземье. Все они видят этого человека впервые в жизни, но просто не в состоянии думать ни о чём другом: невооруженным глазом заметно – спасают своего.

Виновник переполоха стоит со спокойным лицом без тени смятения и раскаяния: ему, очевидно, уже привычно жонглировать паспортами, летая туда-сюда, просто на этот раз в трюке что-то пошло не так. Но он верит в своих и ждёт, когда они его выручат. Ситуацию спасает какой-то армянин в штатском: он советует зарегистрировать пассажира то ли по ксероксу, то ли по какой-то дорожной карте. И только когда спортсмен пересекает заветную черту, отправляясь на отдых в дальние края, сотрудники аэропорта вспоминают про остальных нас и вновь открывают регистрацию.

***

Полтора часа в зале вылета беседую с парой местных бизнесменов и многодетной семьёй. Выводы неутешительные:

Крым ждёт русских денег. Готов их брать. И даже говорить «спасибо», но равнодушно, без нарочитого рвения. Он уверен, что Москва непозволительно тянет и запаздывает.

В России можно прочесть о планах правительства изменить Крым, привести в него инвестиции, сделать курортом, способным конкурировать с Болгарией, Черногорией и Турцией… Крымчане ни о чём таком не думают и, главное, меняться и с кем-то за что-то конкурировать не намерены. Они себе нравятся, их всё в своей жизни по большому счёту устраивает.

Для москвичей они понавесили на процедурных кабинетах таблички с надписью «СПА», понаоткрывали кофеен, понастроили стейкхаусов, в которых жарят размороженное мясо, обильно поливая его жидким дымом, взвинтили цены – и всё… Больше ни к чему новому особо стремиться не согласны.

Крымчане не вернулись на Родину: они её и не покидали. Их Родина – Крым: небольшой анклав, живущий по своим локальным и очень неформальным законам. Как-то перенапрягаться, сравнивая себя с кем-то, или менять мозг, пытаясь каждое своё действие истолковать в контексте интересов огромной страны, местные жители желанием не горят и не торопятся.

Да, они не любили украинский коррупционный проивзол, но и российская муштра им тоже не совсем по сердцу.

По их локальному мнению, в Крым сейчас зашли москвичи: решают какие-то внешние вопросы, строят что-то для себя (тот же аэропорт). Какие-то вещи улучшились, какие-то стали хуже. Крымчанам важны частности: ситуация со светом не меняется, доходы от сезонной сдачи углов грозятся обложить налогом, билеты на транспорт дорожают – всё это им откровенно не нравится.

Касательно войны в Новороссии, кстати, тоже не всё однозначно – никакой массовой благодарности России, что она задержала войну у крымских границ, как это трактуют на нашем телевидении, там нет и в помине. В Крыму у родных и близких отсиживается большое количество жителей Донецка, которые ждут любого решения конфликта, чтобы спокойно вернуться домой. Опять пресловутое – «не те, так эти»

Я не был в Севастополе, видимо, в силу военного и исторически пророссийского характера этого города, там всё более определенно и позитивно. Что же до остального Крыма, мне показалось, здесь есть некоторое количество увлеченных сторонников России (в основном, юноши к 30-ти, для которых активное политическое кредо ­– своеобразная публичная игра и потенциальный социальный лифт), есть чиновники, для кого активная пророссийская риторика ­–­ часть профессиональных обязанностей, вероятно, есть сколько-то пенсионеров, для которых Россия – правопреемница СССР, наследница их юности…

Но остальной Крым – трудоспособный и взрослый, Крым собственников – напоминает Простоквашино, неформальный лидер которого любил повторять: «Я – сам по себе мальчик, свой собственный!»

Что-то похожее можно сегодня прочесть в глазах у обычных крымчан, если внимательно в них всмотреться.

 

 
По теме
Полиция Хакасии пресекла мошенническую схему руководителя специализированной автостоянки - Пульс Хакасии В рамках расследования, проводимого Следственным управлением УМВД России по городу Абакан, возбуждены уголовные дела по обвинению руководителя автостоянки, специализирующейся на хранении транспортных средств,
Пульс Хакасии
Забота о здоровье: Центр СПИД продолжает работу по тестированию в трудовых коллективах - Минздрав Республики Хакасия Накануне специалисты Республиканского центра профилактики и борьбы со СПИД выезжали в трудовой коллектив отделения Социального фонда России по Республике Хакасия для проведения добровольного,
Минздрав Республики Хакасия
Напомним, иск прокурором был предъявлен к ГБУЗ РХ «Саяногорская межрайонная больница» в интересах пенсионерки в связи со смертью её сына, наступившей после обращения за медицинской помощью.
Городской суд г. Саяногорск
К 150-летию Е.Ф. Гнесиной - Минкультуры Студенты специальности «Теория музыки» Хакасского колледжа искусств представили лекторий-экскурсию, посвященную150-летию со дня рождения педагога, музыканта, композитора Е.Ф.
Минкультуры